Пли! Пушкарь из будущего - Страница 19

Поклонился и тихо сказал:

– Мы отнесем в твою комнату.

Я поднял кубок за князя и его жену, за его деток.

В общем, кончилось все, как у боярина в Данкове. Утром я проснулся с головной болью и похмельем. Типично русская болезнь. И сколько раз я себе говорил, но не будешь же отказываться на княжеском застолье. Умывшись, зашел к Елизавете Николаевне. Женщина оправилась от болезни, еще больше похорошела. Жалоб не предъявляла. Поблагодарила меня за труды.

В коридоре подошел Афанасий – тот самый неприметный человек – и повел завтракать.

Кушали в небольшой комнате – несколько приближенных человек: княжеский ключник, конюшенный, тиун, воевода и Афанасий. Как я понял, в нашем мире его назвали бы человеком по особым поручениям. В перерывах между блюдами меня снова начали выспрашивать – кто я, откуда, где был, что видел. Пытались это делать ненавязчиво, но я-то был из двадцать первого века, по телевизору видел, что такое перекрестный допрос. И то – как можно допустить к княжескому телу незнакомца – вдруг отравит или погубит каким другим способом.

В полдень меня позвали к князю. Сидел он в той же комнате, что и в первую нашу встречу. Поздоровались, на этот раз меня посадили на стул. Разговор начался о Данкове, а также касался моей стрельбы.

– Откуда огненный бой знаешь, воевода местный сказывал – зело ловко ты с пушками управляешься, выручил город.

– Когда в дальних землях был, пришлось и огненному делу научиться, и других диковин посмотреть.

– Да, мне молвили про некие диковины, что ты делал, как доски удумал из бревен делать.

– Так, не сам удумал, тоже ранее видел.

– Любопытно. – Князь замолчал, задумавшись. – А ко мне не хочешь переехать, в Рязани жить. Это не маленький Данков. Человеку с таким искусством людей лечить в Данкове тесно будет.

В уме князю не откажешь.

Только и я помнил пушкинское: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Сегодня ты люб, а завтра можно и головы лишиться. Рязань, конечно, не Данков, да только не будет ли довлеть надо мной длинная княжеская длань? Не успел в Данкове лесопилку сотворить, как князю уже известно. Я раздумывал, князь молчал.

– Вижу – колеблешься. Даю тебе три дня на раздумье. Будешь мою семью и челядь приближенную пользовать, притеснять не буду, дом в Рязани купишь али построишь, зазнобу сюда перевезешь. Ежели полезную диковину сотворишь, долю выделю.

– Хорошо, дай мне подумать, княже.

Из боковой дверцы вышел Афанасий – князь кивнул на меня.

– Покажи в городе лекарю дома, какие на продажу, пусть пока поглядит, приценится.

Мы поклонились князю и вышли. В коридоре я схватил за рукав Афанасия.

– Где мне денег на дом взять? Без денег чего же смотреть?

Человечек изумился:

– Да тебе князь полную шапку серебра отвесил, ужель девал куда? На эти деньги ты посад целый купишь.

Мы подошли к конюшне, нашли в боковой комнате Прохора – он лежал на лавке, поглаживая живот – видно, ему здесь нравилось.

– Запрягай, – распорядился я.

Сели в возок, поехали. Через короткое время Афанасий стал дергать меня за рукав:

– Слышь, лекарь, что у тебя за возок такой? Почти не трясет, тоже диковина.

Я сказал:

– Видел в дальних странах, вот и себе сделал.

Афанасий ерзал на сиденье, довольно цокал языком.

– Надо обсказать княгине. Князь-то, Олег Всеволодович, верхами ездит, возком почти не пользуется, для парадных выездов токмо. Княгине, думаю, такое по вкусу придется.

Мы проехали по нескольким местам. Один дом мне понравился – в два этажа, из бревен, не старый, стоял близко от центра, но в тихом переулке.

Торговался в основном Афанасий. Я еще не успел всерьез решиться на этот шаг, колебался. Афанасий спросил:

– Дом и участок нравятся?

– Да.

– Ну так бери!

Мы хлопнули по рукам, договорились встретиться завтра – надо было составлять купчую, и, слегка ошарашенный сделкой, направился назад.

– Не переживай, лекарь. Я этот дом знаю, не пожалеешь, дом ранее купцу принадлежал. На ладье плавал, да где-то сгинул, уже много лет ни слуху ни духу. Вот жена и продает.

На следующий день я попросил Афанасия помочь в покупке – не знал, как и где оформляют купчую и как расплачиваться. И в моем мире делаются такие приобретения нечасто, а здесь ничего дороже одежды на торгу я не покупал.

Получилось быстрее и проще, чем я думал. Стряпчий в княжеском кремле написал гусиным пером на пергаменте документ, мы расписались, свидетели – Афанасий с незнакомым мне горожанином – тоже приложили руку, после пошли в мою обитель, и Афанасий с продавцом долго звенели монетами, пересчитывая и переругиваясь.

Наконец все закончилось. В шапке осталось еще изрядно серебра. Афанасий молвил:

– Теперь поехали рухлядь на торгу покупать.

– Зачем мне рухлядь? – удивился я.

– А спать-есть на чем будешь?

Пришлось промолчать, рухлядью здесь называлось не то, о чем я подумал. На возке с Прохором и Афанасием мы отправились на торг. Афанасий во всех делах был дока, и знали его на торгу хорошо. Мы набили перинами, подушками, простынями почти весь возок и, еле уместившись сами, отправились к моей первой в этом мире недвижимости. Чем больше я осматривал дом, тем больше он мне нравился. Просторный двор, сарай и конюшня сбоку, подвалы, просторные комнаты. Окна, правда, были затянуты слюдой, а не стеклом. Велев холопу оставаться в доме и распрягать лошадь, Афанасий поскреб в затылке:

– Теперь тебе челядь нанимать надоть – ну там, кухарку, сторожа, в доме убирать чего. Помочь?

Я быстро закивал головой, в городе знакомых не было, а брать первого попавшегося в дом не хотелось. Стремительно я обрастал домом и грядущими обязанностями, причем многое делалось как бы помимо меня – само собой. Вот уже и домовладелец, обслугу нанимать надо, видно, князь всерьез решил прибрать меня в стольный город своего княжества. Дав Прошке несколько монет, отправил его на торг – купить чего-либо съестного. С приобретением своего жилья теперь пришлось думать и о питании.